«Сотников» Василь Быков 48

живой или, может, уже и косточки сгнили... - ставя на стол миску со щами, заговорила старостиха. - Так, так, - сказал Рыбак, не отзываясь на ее жалостливое причитание. Выждав, пока она выговорится, он с нажимом объявил старику: - Опозорил ты сына! - А то как же! И я ж ему о том твержу день и ночь, - с жаром подхватила от печи хозяйка. - Опозорил и сына и всех чисто... Это было несколько неожиданно, тем более что старостиха говорила вроде бы с искренней болью в голосе. Староста, однако, никак не отозвался на ее слова, неподвижно сидел с поникшим видом, и Рыбаку показалось, что этот дед просто недоумок какой-то. Но только он подумал о том, как хмурое лицо старосты нахмурилось еще больше. - Будет! Не твое дело! Женщина тотчас умолкла, остановившись на полуслове, а староста вперил укоряющий взгляд в Рыбака. - А он меня не опозорил? Немцу, отдал - это не позор? - Так вышло. Не его в том вина. - А чья? Моя, может? - строго, без тени стеснения или страха спросил старик