«Разгром» Александр Фадеев 41

-- Осипу Абрамычу, -- почтительно кланялись мужики, по очереди протягивая Левинсону темные, одеревеневшие от работы пальцы. Он поздоровался с каждым и скромно уселся на ступеньке. За рекой разноголосо пели девчата; пахло сеном, отсыревающей пылью и дымом костров. Слышно было, как бьются на пароме усталые лошади. В теплой вечерней мгле, в скрипе нагруженных телег, в протяжном мычании сытых недоеных коров угасал мужичий маетный день. -- Маловато чтой-то, -- сказал Рябец, выходя на крыльцо. -- Да многих и не соберешь седни, на покосе ночуют многие... -- А сход на что в буден день? Аль срочное что? -- Да есть тут одно дельце... -- замялся председатель. -- Набузил тут один ихний, -- у меня живет. Оно, как бы сказать, и пустяки, а цельная канитель получилась... -- Он смущенно посмотрел на Левинсона и замолчал. -- А коли пустое, так и не след бы собирать!.. -- разом загалдели мужики. -- Время такое -- мужику каждый час дорог. Левинсон объяснил. Тогда они наперебой стали выкладывать