«Разгром» Александр Фадеев 256

Левинсон, указав пальцем на человека в жилетке, когда они подошли к крыльцу. -- Он... он самый!.. -- загудели мужики. -- И ведь такая мразь, -- сказал Левинсон, обращаясь к Ста-шинскому, сидевшему рядом на перилах, -- а Метелицы уже не воскресишь... -- Он вдруг часто замигал и отвернулся и несколько секунд молча смотрел вдаль, стараясь отвлечься от воспоминаний о Метелице. -- Товарищи! милые!.. -- плакал арестованный, глядя то на мужиков, то на Левинсона собачьими, преданными глазами. -- Да неужто ж я по охоте?.. Господи... Товарищи, милые... Никто не слушал его. Мужики отворачивались. -- Чего уж там: всем сходом видели, как ты пастушонка неволил, -- сурово сказал один, окинув его безразличным взглядом. -- Сам виноват... -- подтвердил другой и, смутившись, спрятал голову. -- Расстрелять его, -- холодно сказал Левинсон. -- Только отведите подальше. -- А с попом как? -- спросил Кубрак. -- Тоже -- сука... Офицерей годувал. -- Отпустите его, -- ну его к черту! Толпа,