«Разгром» Александр Фадеев 248

мешать ему распоряжаться жизнями других. И в этот второй период он получил возможность управлять событиями -- тем полней и успешней, чем ясней и правильней он мог прощупать их действительный ход и соотношение сил и людей в них. Но теперь он вновь испытывал сильное волнение, и он чувствовал, что это как-то связано с новым его состоянием, со всеми его мыслями о себе, о смерти Метелицы. Пока подползала цепь, раскинувшаяся по кустам, он все же овладел собою, и его маленькая собранная фигурка, с уверенными, точными движениями, по-прежнему предстала перед людьми как олицетворение некоего безошибочного плана, в который люди верили по привычке и по внутренней необходимости. Эскадрон был уже так близко, что слышен был конский топот и сдержанный говор всадников, -- можно было различить даже отдельные лица. Левинсон видел их выражения -- особенно у одного красивого и полного офицера, только что выехавшего вперед с трубкой в зубах и очень плохо державшегося в седле. "Вот зверь,