«Разгром» Александр Фадеев 228

Левинсон с таким мягким и кротким выражением, что Бакланов впервые внимательно присмотрелся к нему. -- А ты, брат, похудел, -- сказал он с неожиданной жалостью. -- Одна борода осталась. Я бы на твоем месте... -- Идем-ка лучше умываться, -- прервал его Левинсон, виновато и хмуро улыбнувшись. Они прошли к реке. Бакланов снял обе рубахи и стал полоскаться. Видно было, что он не боялся холодной воды. Тело у него было крепкое, плотное, смуглое, точно литое, а голова круглая и добрая, как у ребенка, и мыл он ее тоже каким-то наивным ребячьим движением -- поливал из ладони и растирал одной рукой. "О чем-то я много говорил вчера и что-то обещал, и как-то неладно теперь", -- подумал вдруг Левинсон, смутно и с неприязнью вспомнив вчерашний разговор с Мечиком и свои мысли, связанные с этим разговором. Не то чтобы они показались ему неправильными теперь, то есть не выражавшими того, что происходило в нем на самом деле, -- нет, он чувствовал, что это были довольно правильные,