«Разгром» Александр Фадеев 104

отряда, и ему стало еще горше от сознания, что он не оправдал доверия командира, не стал примером для других. Когда взводы построились и сделали перекличку, обнаружилось, что многих все же недостает. Особенно много дезертиров оказалось у Кубрака. Сам Кубрак ездил днем прощаться с родней и до сих пор не протрезвился. Несколько раз он обращался к своему взводу с речью -- "могут ли его уважать, если он такой подлец и свинья", -- и плакал. И весь отряд видел, что Кубрак пьян. Только Левинсон будто не замечал этого, иначе пришлось бы снять Кубрака с должности, а его некем было заменить. Левинсон проехал по строю и, вернувшись на середину, поднял руку. Она повисла холодно и строго. Слышны стали тайные ночные шумы. -- Товарищи... -- начал Левинсон, и голос его, негромкий, но внятный, был услышан каждым, как биение своего сердца. -- Мы уходим отсюда... куда -- этого не стоит сейчас говорить. Японские силы -- хотя их не нужно преувеличивать -- все же такие, что нам лучше