«Обелиск» Василь Быков 139

недобро напрягся на сиденье Ткачук, и я подумал, что не стоит опять начинать этот нелегкий для обоих разговор. Ксендзов, однако, повернулся еще больше - казалось, у него был какой-то свой на это расчет. - Поймите меня правильно. Я ничего не имею против Мороза. Тем более теперь, когда его имя, так сказать, реабилитировано... - А его и не репрессировали. Его просто забыли. - Ну пусть забыли. Забыли потому, что были другие дела. А главное, были побольше, чем он, герои. Ну в самом деле, - оживился Ксендзов, - что он такое совершил? Убил ли он хоть одного немца? - Ни одного. - Вот видите! И это его не совсем уместное заступничество. Я бы даже сказал - безрассудное... - Не безрассудное! - обрезал его Ткачук, по нервному прерывающемуся голосу которого я еще острее почувствовал, что сейчас говорить им не надо. Но, как видно, у Ксендзова тоже что-то накипело за вечер, и теперь он хотел воспользоваться случаем и доказать свое. - Абсолютно безрассудное. Ну что, защитил он