«Машенька» Владимир Набоков 65

так,-- сказал Подтягин.-- Все это я понимаю. Только вот скучно немного. Шестнадцать лет, роща. любовь... Ганин посмотрел на него с любопытством. -- Да что же может быть лучше, Антон Сергеевич? -- Эх, не знаю, не спрашивайте меня, голубчик. Я сам поэзией охолостил жизнь, а теперь поздно начать жить сызнова. Только думается мне, что в конце концов лучше быть сангвиником, человеком дела, а если кутить, так, чтоб")! зеркала лопались. -- И это было,-- усмехнулся Ганин. Подтягин на минуту задумался. -- Вот вы о русской деревне говорили, Лев Глебович. Вы-то, пожалуй, увидите ее опять. А мне тут костьми лечь. Или, если не здесь, то в Париже. Совсем я сегодня раскис что-то. Простите, Оба замолкли. Прошел поезд. Далеко, далеко крикнул безутешно и вольно паровоз. Ночь в незавешенном стекле холодно синела, отражая абажур лампы и край освещенного стола. Подтягин сидел сутуло, опустив седую голову и вертя в руках кожаный футляр портсигара. Никто бы не мог сказать, о чем он размышлял. Были